Угадайка 3.6

[spn-ugadajka]

До самого горизонта тянется свинцовый, сбитый солью в колючее твердое крошево песок. Кое-где земля вздувается лениво, склизкой серой грязью; пузыри лопаются, наполняя воздух тошнотворным запахом серы и гнили. Вязкий воздух сопротивляется движению словно вода, и, вместо того чтобы вскочить на ноги, Дин поднимается тяжело и медленно.
Первая его мысль: «Где Сэм?»
Вторая: «Где я?»
К горлу подкатывает тошнота. Серый песок скрипит под ногами, когда Дин разворачивается на пятках и окидывает взглядом жуткое место.
«Привыкай, Ди-ин», смеется в голове гнусавый, хриплые голос.
«Смотри, смотри-смотри», – хохочет лающе.
«Раз-два-три, раз-два-три, ты считаешь, я знаю».
Сто двадцать три дня.

Дин просыпается.

Он никого не успевает поблагодарить за то, что это лишь сон.
Обжигающая боль лижет кожу, до костей, сгорают брови, ресницы, плавятся пуговицы на рубашке. Дин открывает глаза и рот одновременно – чтобы закричать. Голоса нет, огня нет. Глаза слезятся от дыма. Дин протягивает руку на ощупь и касается кожи, она кажется ледяной.
«Сэм!» – молча кричит Дин. «Сэм!» – бьется в его голове.
«Еще нет, еще нет», – с сожалением качает головой размытый силуэт. – «Но может, тебе повезет, и Сэм окажется здесь даже раньше тебя. Ты бы хотел оказаться с ним здесь, правда?».
Раз-два-три.
«Вместе и навсегда, да, Ди-ин?» – глаза заволакивает красным туманом. Дин ничего не слышит, кроме кашляющего, царапающего слух смеха.
«Представь, как хорошо, как хорошо будет здесь вдвоем.»

Дин просыпается.

Вывеска мотеля нависает снаружи прямо над их окном, от нее в комнате почти светло. Сэм спит на животе, рука свисает с кровати, касаясь пальцами пола. По спине Дина, пересчитывая позвонки, течет крупная холодная капля. Сердце колотится в горле, и кажется, Дина вот-вот стошнит им прямо себе под ноги.

Ступни замерзают, едва коснувшись пола, Дин открывает окно и жадно дышит стылым, безвкусным воздухом. Из глубины комнаты Сэм что-то невнятно бормочет во сне.
Лишь бы не проснуться.