Виски почти не имеет вкуса, а Сэм - совсем не имеет чувств.
читать дальшеДин выхлебывает полбутылки быстро, всего в два присеста, а Сэм - просто спит.
Пальцы Дина прилипают к клавишам ноута. Это пот и расплесканный виски, Дин то и дело вытирает ладони о штаны. Наконец швыряет бутылку в другой конец комнаты, метко, в мусорное ведро.
Сэм спит, не разбудишь. Это у Дина шило в заднице, и он по ночам ищет информацию - как и откуда, а главное - кто. Не кто его так, Сэма, а кто он теперь. Вот когда Дин вернулся, вопросов было не меньше, но решились они быстрее и однозначнее - ангельской лапой да из ада - а вот с Сэмом, блин, ни хрена не понятно, ни одного ответа ни на один вопрос. Сэм врет. И даже когда говорит правду - все равно как будто врет.
Дин захлопывает крышку ноута. Подходит к кровати, садится на корточки перед братом и трясет аккуратно за плечо, но тот продолжает спать. Сэм дышит ровно, лежа в той же позе, в которой уснул - на спине, раскинув руки. Он всю жизнь, сколько Дин помнит, спит на боку, подложив ладони под щеки, и всю ночь ворочается. А сейчас не двигается, только глаза под веками бегают.
Дину часто снится порево с малознакомыми женщинами. А Сэм часто видит кошмары и иногда - Дина. Но теперь - когда “надо” не вызывает вопросов, а “хочу” ограничивается желанием пожрать и посрать - что ему вообще может сниться?
Если подумать, то получается, настоящий Сэмми почти целиком состоит из эмоций. Дину безумно не хватает его истерик, взрывов и даже его раздражающей нелогичности, потому что теперешний Сэм - совсем чужой и у него, спящего, слишком спокойное лицо.