Угадайка 5.25

[spn-ugadajka]

Чаду требовались деньги, но отец чётко дал понять, что кроме тех, что молодой человек получил на дорогу и первое обустройство, новые поступления из дома ждать не стоит. В начале Чад приуныл, но вскоре влюбился в одну из придворных красавиц. Его не смутили ни её замужний статус, ни её, - о, простите, - возраст. Тонкая талия, красивая речь, обворожительная улыбка, - всё это так отличалось от милых, но безыскусных деревенских прелестниц, круживших голову молодому баронету в его родных пенатах. Чад был сражён, творил глупости, порывался писать стихи, был безжалостно высмеян, и совсем потеряв голову, вызвал на дуэль ещё одного воздыхателя кокетки. Был ранен, впал в меланхолию, бледнел и таял как свечка, о чём и узнала леди Памела, из-за которой и вышел весь сыр-бор. Леди была замужем за богатым, но безумно старым супругом, умна, образована и пылкость юноши её пленила. Благодаря её покровительству и ненавязчивому вмешательству, жизнь Чада в столице приобрела новые краски. Леди Памела не была ревнива, отнюдь. Она сама познакомила Чада с несколькими скучающими отцветающими придворными красавицами, чьи мужья были слишком заняты государственными делами. Дамы одаривали своим вниманием многочисленных молодых поклонников, делая им небольшие презенты и попросту содержа (в тот век это не было зазорным). Придворные дамы дарили свою любовь, драгоценности, золото, и никогда - сердце. Чад был немного более удачливее остальных, но не слишком. Именно поэтому он не обзавёлся за два года своей жизни в столице смертельными врагами.
Но, видимо, всему приходит конец, и сейчас молодой баронет Чад Майкл Мюррей просто кипел от гнева и беспокойства.
Свадьба их герцога всё-таки состоится. Третья свадьба великого герцога, чьи две первые жены умерли родами, но после второй остался сын. Тот самый, которого убил этот безмозглый верзила, полуфранцуз-полуполяк Джаред Тристан Падалеки, свалившийся на голову Чаду с рекомендательными письмами от отца, каких-то далёких польских родственников-графов. А какие графы могут быть в этой безумно невежественной Польше Чад даже представить себе не мог.