Угадайка 7.18

[spn-ugadajka]

Кастиэль в нерешительности осматривался по сторонам. На самом деле он слабо представлял себе ад, а сейчас на него со всех сторон смотрели перекошенные болью и ужасом лица проклятых душ. Демоны, пытаясь спрятаться от его негасимого света, побросали их, растерзанных, переломанных, изувеченных, обезумевших. Ангел знал, что эти люди заслужили все это. Его не должны бы были трогать их крики и стоны. Они все были виновны. Они все прожили свои жизни так, что ад стал единственным для них концом пути.
Их крики и мольбы не должны были коснуться его! Но они трогали его. Он получил приказ, он должен был найти душу Дина Винчестера, поэтому он прислушивался к каждой душе, к каждому стону, чувствуя, как их боль начинает рвать его на части. Он принялся молиться, пытаясь отгородиться от них, но одна единственная мысль ломала всю защиту: если раю нужна душа, которую человек сам продал аду, то, может быть, этот человек не так уж виновен? Иначе зачем он вытащит из преисподней проклятую душу грешника? Бог был милосерден, но раньше Кастиэль не замечал за ним милосердия к тем, кто скрепил контракт на перекрестке. Только осознание приказа, исполнения которого от него ждали, удерживало его и требовало отбросить подобные мысли.
Ангел чувствовал, что начинает задыхаться. Ведь если одна душа, оказавшаяся в аду, была невинна – или, по крайней мере, достаточно праведна для рая, – то сколько еще здесь может быть таких, которых рай просто не решался вытащить, не желая нарушить законы вселенной? Против воли он прислушивался к крикам, стонам, безумному бормотанию и плачу, и они пронзали его насквозь, будто молнии. Запах гари, серы и разложения, призрачная кровь, которой истекали души, еще помнившие о своих телах, беспрестанное верчение верха и низа и бесконечная паутина из цепей и крюков давили на него. Он надрывался от усилий, стараясь поддержать свое свечение – единственную вещь, из-за которой демоны еще не накинулись на него.
А он не знал, как отличить одну душу от другой, он не знал, как выполнить приказ.