Во Вьетнаме, зачеркивая палочки-дни карандашом на обороте библии, Джон Винчестер думает, что у него все еще есть время.
читать дальшеОн думает о том, что его время не вышло даже когда их отряд оказывается в засаде, приготовленной для них «чарли» и пули вьетконговцев отсчитывают ему время жизни, пока они пытаются вырваться из окружения.
Но даже тогда время не останавливается.
Продолжает идти.
И не останавливается в то мгновение, когда мирной жизни Джона Винчестера приходит конец.
Не останавливается, когда огонь пожирает их дом с Мэри изнутри. Стоя рядом с Дином, который прижимает к себе Сэмми, Джон смотрит за тем, как пожарные пытаются потушить огонь, и его сердце заполняется пустотой. Боль от утраты придет позже. И это будет как в джунглях, когда только после закончившегося сражения, подсчитывая мысленно потери среди друзей, он получал право на скорбь, но не раньше.
Время не останавливается даже в тот момент, когда в «малышку» врезается грузовик.
Вся жизнь после того самого пожара стала партизанской войной, но Джон привык к войне еще во Вьетнаме. Он воюет плохо, но как умеет и это его единственный талант, совершенно ненужный в мирной жизни. Именно поэтому Джона ее и лишили.
Вся его жизнь – плохая партизанская война и все, что он может сделать, это передать указание старшему сыну. Как старший по званию – следующему. В их отряде все рядовые зазубривали обязанности капралов и сержантов, чтобы если что, в случае потерь и повышения, заступить на место.
В момент, когда Дин заступает на его место, за Джоном приходит Азазель и время для него останавливается раз и навсегда.
- Но можно завести заново.
Азазель в Аду улыбается ему ласково, в глазах – золотое пламя, в правой руке – остановившиеся часы жизни.
Он скребет ногтем стальную с гравировкой крышку на часах, смеется и где-то вдалеке Джон слышит звонок будильника.
- Начнем с самого начала, - говорит ему Азазель.
Часы тикают.
И они начинают.
"чарли" и отсроченное время на скорбь -
><
Я хотела поставить на тебя)